Тиэль: изгнанная и невыносимая - Страница 19

К оглавлению

19

Сам неслух, едва сообразив, что выбрался из каменного узилища на свет богов, который уж и не чаял узреть, разразился водопадом слез вперемешку со смехом. Представление прерывалось лишь жалкими попытками поведать любимой бабушке об ужасах подземелья и извиниться за выходку. Из-за чего неистовый гнев Гулд куда-то сам собой исчез. Временно. Осталась лишь выраженная в ворохе несвязных слов горячая благодарность Тиэль, отважившейся ради чужого мальца спуститься в страшные катакомбы.

Сама же спасительница, стремясь оказаться подальше от взрыва родственных чувств во всей их буйной яркости, потихоньку отступила в преддверие храма, к трем статуям. Теперь уже не из жалости и не в уплату, а просто из благодарности, которая не измерялась ничем, она положила в каждую скалящуюся пасть по золотой монете. Кстати, теперь Тиэль казалось, что тени обнажили зубы не в хищном оскале, а в ироничной усмешке над всеми приходящими, Проводником, самим Илтом и миром Семи Богов в придачу. При их работе, наверное, без такого отношения к реальности недолго было бы и свихнуться.

Адрис, чрезвычайно трепетно относившийся к преумножению и сохранению капитала, ни словом, ни жестом не возразил. Склонность к накопительству и страсть к приключениям у призрака дружно взяли перерыв и тихо отползли в глубины сути до поры до времени, покуда он не окажется подальше от тех, кто мог легким движением когтя отправить его на путь перерождения или на отмывание тяжкого груза прегрешений.

Оказавшись под стенами храма-шалаша, Тиэль изумленно нахмурилась. Ей казалось, что путешествие в катакомбы не заняло и часа, однако день в Примте уже клонился к закату. Куда-то пропало больше четверти суток. Осталось повелителю Последнего Предела и его слугам в качестве добровольно-принудительного пожертвования? Или именно в странностях времени была истинная причина, приведшая к закрытию катакомб? В конце концов, что такое горстка паучков для зубастых спутников-теней? Так, закуска к элю. А вот время — такая опасная субстанция, с которой поостерегутся связываться даже боги. Поиграешь полчасика, а вернешься к закату Вселенной.

Глава 7
МАЛЕНЬКАЯ НЕОЖИДАННОСТЬ

Гулд вышла из храма, ведя за руку замурзанного, потрепанного и счастливого внука, сияющего, точно новенький золотой. Шим был малость поцарапан, на заплаканной пыльной мордахе виднелись дорожки слез, но вместе с тем пацан был неимоверно горд: он побывал там, куда не рискуют соваться взрослые, и вернулся. Что вернулся не сам и вообще едва выжил — эти факты при свете дня и рядом с бабушкой уже начали понемногу стираться из легкомысленной детской памяти, которая, как заведено от сотворения Вселенной ради продления жизни, не хранила в себе ужасов долго. Зато в голове маленького гоблина мелькали картинки гордого явления перед друзьями и составлялись фразы хвастливой повести героических похождений. В сию эпопею уже были включены сражения с пауками, призраками и поиски несметных сокровищ.

Гоблинка цепко сжимала лапку внука, чьи глазки бегали по окрестностям в надежде увидеть кого-нибудь из приятелей и похвастаться своим видом бывалого искателя приключений, а то и выкрутиться из железной хватки бабули и дать деру. Но старая гоблинка держала надежно. Первый приступ родственной любви прошел, и теперь строгая женщина как-то по-особенному хищно поглядывала на уши негодника, явно прикидывая, как будет откручивать их дома. А ведь Шима еще ждала встреча с отцом и матерью, а значит, порядочная порция родительской любви и кар, прямо пропорциональных объему той самой любви.

Тиэль торопливо распрощалась с поварихой, заверившей эльфийку в своем твердом намерении явиться в особняк для наведения порядка на кухне и готовки, как только доставит нашедшегося негодника родителям.

— Зачем ты туда полез? Зачем? — шумно взывала в спину Тиэль гоблинка, буксируя внука домой.

— Я же поспорил, ба! Не нарочно, само как-то. Думал, на ступеньке постою у входа и сразу назад, да нога в выбоину попала, и вниз скатился сам не понял как. Там паук здоровущий, как наш дом, я бежать бросился, упал куда-то. Больно! Плакал, встать не мог и, кажется, заснул. А когда проснулся, уже тетю эльфийку увидел и тебя… — канючил мелкий покоритель подземелий, повесив нос, уши и голову. Был бы хвост, повесил бы и его, чтобы поза раскаяния стала более убедительной.

Спохватившись, уж больно четко полыхало предвкушение маленького гоблина, Тиэль обернулась и посоветовала бабушке:

— Пусть твой сын с родителями остальных пострелят переговорит. А то не сегодня завтра всю компанию в катакомбах искать придется. Только я больше туда не полезу!

— Поговорит, — так зловеще пообещала Гулд, что свободная пятерня Шима рефлекторно потянулась прикрыть ближайшее ухо.

Прыснув в ладошку, эльфийка снова натянула капюшон верного, чуть запылившегося плаща и поспешила домой. Адрис назойливой мухой зудел рядом насчет того, что этот лаз в катакомбы вообще замуровать надобно, чтобы ни один мелкий поганец не сунулся.

— Не станут, — уверенно возразила Тиэль. — Жрецы Илта никогда не станут этого делать.

— Так ведь мальчонка едва не погиб! А если завтра они всей толпой на паука смотреть отправятся? — возмутился призрак.

— Шим прошел первое посвящение, прежний цвет черно-красного камушка его души теперь окаймляют серый и темная зелень, сам камень прибавил блеска. И запах сменился… Через несколько лет в Примте появится еще один жрец Илта, — тихо пояснила эльфийка. — Думаю, та щель в преддверии храма нарочно оставлена как приманка для прохождения испытания. Я зря кинулась спасать мальчика. Уже к вечеру его нашли бы снаружи у щели спящим. Мы с тобой, Адрис, лишь исполнили роль носильщиков.

19